Тверь. В центре современной вышивки и ремесел «Волшебный мир» со стен на зрителей смотрят вышитые картины — ярко-красные маки, как будто закружившиеся в вихре танца, сирень, умытая весенними дождями, нежная голубизна подснежников, дерево, сквозь ветви которого последними золотыми лучами пробивается заходящее солнце, старые уголки Твери, буйство красок полевых цветов на безбрежной поляне, как символ среднерусской природы… Свои картины Наталья Джангирова вышивает играючи, без предварительного рисунка, легко делая стежки как бы между делом, беседуя, сидя, лежа перед телевизором, в машине, на выставках… Работая, практически не смотрит на вышивку, просто чувствует, куда должны лечь лепестки или листики.

Помните слова героини фильма Андрея Меньшова «Москва слезам не верит», обращенные к бросившему ее в молодости герою: «Если бы жизнь меня тогда не ударила, ничего бы из меня не вышло…» Примерно также восходила к своим вершинам известная в Твери вышивальщица.

— Десять лет назад я взяла пяльцы в руки…от отчаяния, — рассказывает Наталья Джангирова. — Это был серьезный период в моей жизни. К этому моменту я уже прошла серьезную школу бизнеса, которая выпотрошила меня, как тряпичную куклу… Испытав все прелести предпринимательства (пресс власти, рэкет, разборки бандитов, кочевую жизнь), я решила, что нужно как-то забыться, отойти от всего этого. Мне стало все равно, что я ем, пью, как выгляжу… Навалилась запредельная усталость. Тогда я сидела на транквилизаторах. Постепенно стала больше уделять времени увлечению. И вдруг заметила, что таблетки мне больше не нужны. Я поняла, что я ничего больше не хочу, только вышивать. Почти сразу стало получаться хорошо.

— Как относились к Вашему хобби окружающие?

— Я сидела и вышивала сутками. Тогда муж пытался меня лечить от…вышивки, потом не выдержал, сбежал. Денег не было, в общем, было страшно. Но если бы не было этих потрясений, не было бы того, к чему я пришла сейчас. Я до сих пор считаю, что, когда деваться некуда, тогда жизнь заставляет двигаться. Сначала я пробовала вышивать цветы, потом — пейзажи, животных. Начала показывать свои работы знакомым на даче, дома. В один прекрасный день меня привели к Марье Михайловне Красильниковой, сотруднице областного Дома народного творчества, которая вывела на орбиту не одного умельца из народа. В частности, замечательный тверской резчик Александр Ладонин сейчас живет в Москве. Я начала выезжать со своими работами на народные праздники в Берново и Василево. Людям нравилось, они подолгу стояли у моих вышивок. Затем мой добрый гений — Марья Михайловна посоветовала мне принять участие во всесоюзной выставке «Мир вышитых картин» в 2001 году. Я приехала в Москву в обход тверских чиновников от культуры, попала на выставку буквально с улицы. Каково же было мое удивление, когда за серию вышитых пейзажей я получила золотую медаль! Моя картина попала в каталог выставки. Люди, которые скептически относились к моему увлечению и говорили, что я понапрасну трачу время, стали по-другому относиться к моему творчеству.

Я поняла, что мне надо идти дальше. В выставочном центре музея имени Лизы Чайкиной сотрудники организовали выставку моих картин, которая имела большой успех у горожан. На выставке побывал Игорь Ялышев, и меньше чем через полгода открылась галерея народного искусства. Она работает четвертый год. Посещения и экскурсии здесь бесплатные, поэтому сюда приходят люди из социальных центров, студенты, инвалиды, школьники. Приезжают экскурсии из других городов, галерея «Волшебный мир» включена в туристический маршрут от Москвы до Петербурга «Золотой путь России». Есть здесь работы и других мастеров.

— Кто приобретает ваши картины?

— Мои работы есть у Кобзона, Гречко, Лужкова, у Третьяка, у губернатора. В галерее побывали Ирина Хакамада, бывший посол Америки Метлок, члены делегации ЮНЕСКО. Мои работы недешевы, ведь на вышивание одной картины я трачу от недели до трех месяцев. Работаю по 6 — 12 часов в день. Есть некоторые большие работы, которые я вышила за десять дней на сильном эмоциональном подъеме. К примеру, декоративная работа «Маки». На ней в вихревом танце огненных маков зашифрованы глаза, руки, движение. Вышивка для меня не работа, а образ жизни, своего рода наркотик: кто начал, тот не сможет бросить. Как-то я посмотрела одну книжку, но такой техники, какой вышиваю я, в ней не нашла. Традиционной — стежками, крестиком, гладью — я вышивать не умею. Мой метод — живопись нитками, когда стежки ложатся в разных направлениях.

— Где черпаете сюжеты для вышитых картин?

— Какие-то замыслы вынашиваются годами, ждут своей очереди. Таких заветных сюжетов у меня постоянно пять-шесть. Иногда пробивает на портреты. Пейзажи с полями, березами, речными излучинами — это воспоминания о даче под Медным. Там я увидела вышитое дерево на закате. Есть виды Бернова, Старицы, старой Твери. Иногда пользуюсь впечатлениями от картин, старых гравюр. Я считаю, что вышивание картин — совершенно самостоятельный вид искусства, который стоит на границе живописи и вышивки и, по-моему, даже ближе к живописи. Могу сказать, что мне повезло, ведь у нас в городе единственная галерея вышитых картин в стране. Есть, правда, еще музей вышивки в Лондоне.

— Расскажите о творческих планах. Есть ли последователи?

— У меня была мысль сделать свою школу. Но поскольку я не педагог, надо наработать свою методику. Пока я даю мастер-класс «Делай, как я!». Конечно, вышивание картин — это штучное искусство. Хотя у меня есть последователи, к примеру Люсинэ Керобян. Она, не имеющая возможности ходить, освоила это искусство. Есть и другие. Но я сознаю, что массовым это искусство никогда не станет. Мечтаю возродить ведновскую вышивку, которая сейчас вымирает. Ей владеют несколько старушек в селе Ведное. В личной жизни у меня все хорошо, все вернулось на круги своя… Давно раскаявшийся и попросивший публично в телеэфире прощения муж вместе с Михаилом Гнедичем открыли багетную мастерскую. Теперь у нас общее увлечение и бизнес, мы вместе ездим на выставки. Как-то я размышляла, сколько картин я еще смогу вышить на своем веку. Если за десять лет я вышила 250 работ, то всего я смогу сделать, если все пойдет хорошо, максимум тысячу. В общем то, это немного — тысяча картин, рассеянных по миру. Только бы успеть…

Татьяна Тюрина 08.02.2006 источник: «Караван+Я»